Карнейру настоял, чтобы мы внимательно изучили произведения, прежде чем уйдем. «Я сохранил их в отличном состоянии, как видите». Так и было.

Для завершения сделки мы предстали перед местным судьей, который быстро провел заседание на португальском языке. Заугг переводил. Мы с Холлом с трудом следили за происходящим, но улыбались и много кивали. Через десять минут вышли за дверь с картинами и направились в Рио.

— Давайте тоже устроим поспешное отступление, — сказал Заугг, когда мы подошли к машине. — Заберем ваши вещи из гостиницы и найдем первый же рейс. — На обратном пути он позвонил коллегам в посольство и обо всем договорился.

В международном аэропорту Галеан Заугг воспользовался своим дипломатическим статусом и стремительно провел нас с тремя небольшими пакетами через охрану и таможенный контроль. У трапа я осторожно подошел к стюардессе авиакомпании Delta, стараясь никого не напугать. Прошло всего три месяца после 11 сентября, и большинство американских пассажиров и экипажей еще нервничали, особенно на дальних рейсах.

Я показал ей свой значок ФБР и объяснил ситуацию.

— Нам нужно пронести это на борт. Их нельзя отправлять в багаж и нельзя засунуть в отделение для ручной клади над головой.

— Нет проблем. У нас есть шкаф между первым классом и кабиной. Положите их туда. Они будут в безопасности.

— Большое спасибо. Очень любезно с вашей стороны. Но нам предстоит десятичасовой перелет, и я должен постоянно держать картины на виду. А наши места — в эконом-классе.

Стюардесса посмотрела на сложенный план посадки пассажиров. По ее списку я видел, что первый класс наполовину пуст.

— Официальное задание ФБР, верно?

— Официальное.

— Что ж, тогда, думаю, мы найдем вам места в первом классе.

Несколько дней спустя новый генеральный прокурор США в Филадельфии, амбициозный Патрик Михан, созвал пресс-конференцию. Из глубины зала я наблюдал, как он стоит на фоне картин перед кучей телекамер и толпой журналистов, наводнивших помещение.

— Норман Роквелл был самым американским из художников, — сказал Михан. — Он сумел уловить характер США, особенно в тяжелые времена. Сейчас это дело особенно важно для американской души.

На следующее утро в газетах по всей стране появилась фотография генерального прокурора, указывающего на башни-близнецы на картине «Дух 76-го года». Холл увидел это в вашингтонской прессе. Он доложил о возвращении картин пентагонскому начальству на следующий день после нашего приземления в аэропорту.

Мы доказали, что нам по силам находить наши произведения искусства и за границей. Пришло время поднять ставки и сделать это под прикрытием.

Мадрид, 2002 год

Брифинг был назначен на семь часов вечера из-за удушающей июньской жары.

Мы вошли в стерильный конференц-зал без окон в американском посольстве: четыре агента ФБР и четыре комизарио, или инспектора, из Национального корпуса полиции Испании. Американцы сели по одну сторону продолговатого переговорного стола, испанцы — по другую.

На свое первое секретное задание за границей я отправился в Испанию, чтобы попытаться раскрыть величайшее преступление в сфере искусства — кражу восемнадцати картин на сумму пятьдесят миллионов долларов из дома мадридского миллиардера, строительного магната, тесно связанного с королем Хуаном-Карлосом. В дело вмешалась и геополитика. Это был год после 11 сентября, и ФБР активно налаживало отношения с союзниками против Аль-Каиды. Потому-то директор ФБР Роберт Мюллер — третий лично рассмотрел и одобрил план нашей операции.

Брифинг в посольстве начал комизарио тоном дежурного полицейского, в стиле «только факты». Политическое давление он тщательно скрывал.

— Восьмого августа 2001 года трое неизвестных разбили окно в частной резиденции Эстер Копловиц по адресу Пасео-де-ла-Гавана, дом 71, Мадрид. На шум вышел единственный охранник, и они справились с ним. Чтобы попасть на второй этаж, подозреваемые использовали его ключ. Пострадавшей не было дома, а в связи с ремонтом резиденции картины были сложены у двух стен. Было украдено восемнадцать картин — кисти Гойи, Цугухару Фудзиты, Брейгеля, Писсарро и других.

Комизарио перевернул страницу блокнота.

— Мы установили, что охранник причастен к преступлению, он должен был дать информацию главарю грабителей — Хуану Мануэлю Канделе Сапихии. Сеньор Кандела нам хорошо известен. Он член преступной организации под руководством Анхеля Флореса. Они называют себя «Каспер» и специализируются на ограблениях банков и кражах дорогостоящего имущества. Мы занимаемся этой бандой уже одиннадцать лет.

Я уже знал подробности о банде «Каспер», и под рассказ комизарио мой мозг переключился на мысли о сыне Кевине, который две недели назад окончил школу. Я не мог поверить, что скоро он станет студентом. Донна и сама подумывала о возвращении к учебе и старалась закончить последние работы, необходимые для получения ученой степени. Джефф учился в десятом классе, Кристин — в восьмом. Возможно, возьму кого-нибудь из них с собой в Мадрид в следующий раз…

В руках комизарио появилось фото уродливого лица в профиль и анфас, и я снова стал внимательно слушать. Человек на фотографии был лысым, с раскосыми глазами, длинными черными бровями и крупными зубами. На любителя искусства точно не похож. Скорее на хладнокровного преступника.

— Сеньор Кандела. Возраст — тридцать восемь лет. Привлекался семь раз. Наркоторговля, подделка документов, вооруженное ограбление.

Комизарио поднял второй снимок. Этот преступник тоже был лысым, но с более широким лицом, неопрятной бородкой и жесткими карими глазами.

— Анхель Флорес. Возраст — сорок два года. Привлекался пять раз. Наркоторговля, хранение краденого и вооруженное ограбление. Последний арест 22 июня 1999 года по обвинению в убийстве, но суд не вынес обвинительного приговора.

Я еще раз посмотрел на фото. Убийство? Я знал, что у Флореса длинный «послужной список» уголовных статей, он хвастался влиянием на испанских судей и полицию (благодаря которому обвинения против него внезапно исчезали), но никто не упоминал убийства. Я сделал для себя пометку.

— Четвертого декабря 2001 года мы провели обыски у них и у четырех известных нам подельников. Нашли, — он повернулся к помощнику, — como pruebas circunstanciales?

— Косвенные улики.

— Sí. Мы нашли косвенные улики, но картин не было. В феврале этого года с нами связались наши американские друзья.

Сидевший рядом со мной агент ФБР понял намек и встал. Конрад Мотыка был высоким мужчиной с рельефными предплечьями, тонкой бородкой и стрижеными ежиком волосами. Его назначили заниматься организованной европейцами и азиатами преступной бандой в Нью-Йорке.

— Итак, — сказал он, — вот что нам известно. В феврале информатор ФБР за границей позвонил мне и сообщил, что Анхель Флорес обратился к нему с просьбой купить украденные картины Копловиц за двадцать миллионов долларов. Он позвонил моему источнику потому, что у того есть связи с организованной преступностью в странах бывшего СССР. Мой источник сообщил, что Флорес в отчаянии: ему не хватало денег и он переживал, что не сможет заплатить за химиотерапию для матери, больной раком.